Охота на ясновидца - Страница 70

Я уходила не оглядываясь. Вид Гермины на оконной решетке был кошмарен — волк содрал с нее кожу до пояса: кровавый шлейф мяса отогнулся языком беса до самой земли.

Вбежав в домик, где хозяйка держала мопед в тесной прихожей, я страшно перепугалась: волк!… нет это была какая-то косматая шкура, брошенная поверх постели. Может быть и волчья. А поверх шкуры валялся огромный вибратор, шнур которого тянулся к розетке. Так вот с кем ты занималась любовью, Термина!

Схватив мопед, я укрепила на заднем сидении сумку, давнула педаль газа. Раз, второй… Только не откажи! Моторчик нехотя чихнул, недовольно заурчал, как сторож, разбуженный ночью, затарахтел. Я оседлала сидение и поехала к калитке, держа руль левой, а револьвер правой рукой.

Конечно он прекрасно слышит мой громкий выезд в ночи, а может быть и видит из чащи, как я мчусь по середине пустой дороги через спящий дачный поселок на шоссе. Догоняй, гад! Я выжимала из мопеда все, на что он был способен и — черепахой — летела по сырому асфальту. Чтобы не упустить меня, преследователь должен открыто выскочить на шоссе и пуститься вдогонку. Ломиться вдоль дороги, сквозь деревья —бессмысленная трата времени.

Словом, я неслась во весь опор чахлого создания, привстав с сидения и налегая на руль. День тоже привставал на цыпочки, стараясь выглянуть из-за плеча ночи: кто там спасается бегством?

Как назло, на шоссе ни одной живой души. А ведь здесь так рано встают. Спасите! Я чуть не разрыдалась: я снова убегаю! Почему меня всегда убивают?!

Чих. Чих. Чих… Мотор зачихал. Кончился бензин! Проклятье! Я налегла на педали.

И тут же сзади появился автомобиль. Новенький «БМВ». Цвета мечты. Авто властно посигналил — я ехала по середине дороги. Резко свернув на обочину, я швырнула мопед к ногам и принялась отчаянно размахивать руками и орать: помогите!

Авто просигналил еще более властно: отвяжись, и, не сбавляя хода, уже пролетел мимо, как вдруг стал резко тормозить и проехав метров на двадцать, даже стал любезно пятиться задом в мою сторону. Хватаю сумку, вперед!

Но подбежав к дверце, я обмерла: за рулем сидел тот самый черный верзила, которого я видела в Праге, а на заднем сидении маячила та самая дама, спустница африканца, что следила за мной у собора Св. Вита! Это в ее номере мы побывали с Марсом! Это в ее ванной плавала спящая Вера Веревочка!

Моя рука обожглась об автомобильную ручку. Я не знала, что сказать. Язык прилип к зубам.

— Что с вами? — дама слегка опустила боковое стекло. Как она была похожа на тетушку Магду! Крашенная богатая сука.

— У меня… у меня кончился бензин. И я могу опоздать на поезд.

Может быть меня не узнали. На голове дурной ежик волос. Загар.

— Вы очень неосторожны, молодой человек. Нельзя так выскакивать на дорогу. Пабло чуть не сбил вас.

Меня не узнали! Но как близко, близко стала кружить погоня…

Африканец молчал, изучая меня в зеркальце заднего вида. На его могучей шее боксера желтел небрежный платочек из желтого шелка в леопардовых пятнах. Внимание — опасность.

— Я заплачу, — я стараюсь говорить как можно ниже. На удачу мой голос со страху сел, навалил в штаны.

— Не нужно. Вы приехали отдыхать?

— Да. Снимаю тут комнату, но вот получил телегра-шку: у бабушки плохо с сердцем. Это уже второй инфаркт, — врала я напропалую, — Показать телеграмму?

— Что вы! Не нужно. Но ваш мопед?

— Черт с ним. Он старый, плохой. Дешовка.

— Пабло, рткрой.

Черный протянул свою мощную лапищу и открыл заднюю дверь.

«Быстрей открывай. Быстрей же». Торопила я его про себя, близость волка превратила меня в истеричку.

И я полезла в пасть к врагам.

Авто мягко помчался вперед, оставляя позади чудовище в волчей шкуре.

— Ранним утром, на старом велосипеде, посреди леса… — хмыкнула дама, — вы слишком беспечны, молодой человек.

Ага, она знает о волке!

— Я не первый раз здесь еду, — отвечаю как можно развязней.

— Надо слушать радио…

— Мэм, — вдруг перебил черный на французском, — я чую, что этот юнец — вовсе не парень. Посмотрите внимательней.

Дама вздрогнула и обернулась ко мне:

— Вы говорите по-французски?

— Нет, — ответила я.

— Кажется Гepcy в детстве учили французскому, — рискнула она прошипеть шоферу.

Герса! Это мое второе имя.

Дама нервно щелкнула зажигалкой и, закурив тощую сигарету, покосилась в мою сторону в глубочайшем замешательстве.

— Мы ищем одну девочку, — сказала она наконец и достала из сумочки на коленях фотокарточку.

Тут настала очередь моей растерянности — с фотографии, сделанной «Полароидом», на меня смотрела несчастная Вера Веревочка… в белом больничном халате с куцыми рукавами она сидела на больничной же постели на фоне больничного кафеля. Ее причесали и умыли. Разглядывая снимок, я снова убедилась в том, что за все прошедшие годы она не выросла и не изменилась.

— Эта тяжело больная девочка единственная дочь наших друзей. Она похищена из частной клиники медсестрой, которая требует с родителей большой выкуп. Наши друзья согласились платить. Но медсестру нашли убитой на одной даче недалеко отсюда. А девочка исчезла.

— И давно сделан этот снимок? — медлила я стараясь унять дрожь в коленках.

— Перед самым похищением. В день рождения. Месяц назад. А вот та медсестра, — и дама толкает в мои пугливые руки второе фото, на котором я вижу собственное лицо.

Но постойте! Где сделан этот снимок? Я в вечернем платье для коктейля — с черным лифом на тонких бретельках. На голове — диадема. Ну конечно же! Я надевала его когда мы жили в Лувесьене, под Парижем. И снимок сделал сам Марс. Хорошо помню тот вечер…